В контексте воссоединения Крыма с Россией со стороны антироссийских сил неоднократно звучали заявления о том, что изначально Крым не был российской территорией, а был аннексирован Российской империей в результате присоединения Крымского ханства. Соответственно, подчеркивается, что русские не являются коренным народом полуострова и не могут иметь приоритетных прав на данную территорию. Получается, что полуостров – территория Крымского ханства, исторические наследники которого – крымские татары и Турция, являющаяся преемником сюзерена бахчисарайских ханов – Османской империи. Однако, при этом как то забывается, что до появления Крымского ханства полуостров был христианским, а его население составляли греки, крымские готы, армяне и те же славяне.
Ради восстановления исторической справедливости стоит обратить внимание на события, происходившие в Крыму пятивековой давности. Крымские татары, сегодня позиционирующие себя в качестве коренного народа полуострова, тогда еще только начинали свой путь по этой благословенной земле. Практически три столетия, с начала XIII века и по рубеж XV-XVI веков, на территории Крыма существовало православное княжество Феодоро. Его славная и трагический конец лучше любых разглагольствований ангажированных политиков свидетельствуют о действительной судьбе коренных жителей полуострова.
Уникальность княжества Феодоро в том, что это небольшое по площади и численности населения государство появилось на руинах Византийской империи, павшей под ударами западноевропейских крестоносцев. То есть, принадлежало оно к «византийской традиции», официальным наследником которой все последующие века считалось российское государство с его основополагающей идеей «Москва – Третий Рим».
История Феодоро восходит к самому началу XIII века, когда бывшие византийские владения в Крыму оказались разделенными. Часть попала под власть генуэзцев и превратилась в колонии процветающего на тот период итальянского торгового города Генуя, а часть, сумевшая отстоять свою независимость и сохранившая православную веру, оказалась под властью княжеской династии греческого происхождения. Историки до сих пор не пришли к единому выводу относительно того, к какой же конкретно династии принадлежали правители государства феодоритов. Известно, что в жилах многих из них текла кровь таких прославленных династий как Комнины и Палеологи.
Территориально под властью феодоритской династии оказались земли в южной гористой части полуострова Крым. Если обозначить территорию княжества на современной карте, то окажется, что она простиралась примерно от Балаклавы и до Алушты. Центром государства стал город-крепость Мангуп, развалины которого до сих пор радуют туристов, оставаясь одной из наиболее привлекательных целей маршрутов по историческим памятникам горного Крыма. На самом деле Мангуп – один из старейших средневековых городов Крыма. Первые сведения о нем приходятся на V век н.э., когда он носил название «Дорос» и выполнял роль главного города Крымской Готии. Уже в те давние времена, за несколько столетий до крещения Руси, Дорос – будущий Мангуп был одним из центров крымского христианства. Именно здесь в VIII веке вспыхнуло восстание местных христиан против власти Хазарского каганата, на некоторое время сумевшего подчинить себе горные районы Крыма.
Возглавлял восстание епископ Иоанн, впоследствии канонизированный как Святой Иоанн Готский. По происхождению Иоанн был греком – внуком византийского солдата, переселившегося в Крым с малоазийского берега. С юности выбрав для себя путь священнослужителя, в 758 году Иоанн, находясь в тот период на территории Грузии, был рукоположен в епископы и, вернувшись на родину, возглавил епархию Готфии. Когда в 787 г. в Крыму произошло мощное антихазарское восстание, епископ принял в нем самое активное участие. Однако войскам каганата, на время выбитым из горных районов, вскоре удалось одержать верх над восставшими. Епископ Иоанн был схвачен и брошен в тюрьму, где через четыре года и скончался.
Поминая епископа Иоанна, нельзя не упомянуть и о том, что он в разгар противостояния иконоборцев и иконопочитателей встал на сторону последних и способствовал тому, что с территории Малой Азии и других владений Византийской империи на юго-западный берег Крыма стали стекаться иконопочитатели – священники и монахи, создававшие свои монастыри и внесшие огромный вклад в дело утверждения и развития православного христианства на Крымском полуострове. Именно иконопочитателями было создано большинство знаменитых пещерных монастырей горного Крыма.
В IX веке, после того, как Хазарский каганат окончательно утратил свое политическое влияние в горной части Крымского полуострова, последняя вернулась под власть византийских императоров. Херсон, как теперь назывался античный Херсонес, стал местоположением стратега, осуществлявшего управление византийскими владениями на южном побережье Крыма. Первый распад Византийской империи в XII веке отразился на жизни полуострова тем, что он оказался в сфере влияния одной из ее трех частей – Трапезунта, контролировавшего центральную часть Южного Причерноморья (ныне это турецкий город Трабзон).
Многочисленные политические перипетии в жизни Византийской империи не могли не сказаться на ее реальной роли в управлении крымским побережьем. Постепенно базировавшиеся в Херсоне представители императорской власти – стратеги, а затем архонты, лишились реального влияния на местных феодальных правителей. В результате в Мангупе, как теперь назывался Дорос, и воцарились князья феодоритов. Историки обращают внимание на тот факт, что еще до появления княжества Феодоро, мангупские правители носили титул топарха. Вполне возможно, что один из них был именно тем топархом, которого взял под свое покровительство киевский князь (по одним данным – Святослав, по другим – Владимир).
Существует версия, что княжеская семья Феодоро принадлежала к византийскому аристократическому роду Гаврасов. Этот древний аристократический род, в X-XII вв. правивший Трапезунтом и окрестными территориями, имел армянское происхождение. Что неудивительно – ведь «Великая Армения», восточные земли Византийской империи, имели для последней большую значимость, поскольку находились на передовой борьбы с извечными соперниками Константинополя – сначала персами, затем арабами и турками-сельджуками. Некоторые историки считают, что именно один из представителей фамилии Гаврасов был прислан в Крым трапезунтскими властителями в качестве наместника и, впоследствии, возглавил собственное государство.
Самым известным представителем этого рода был Феодор Гаврас. Без преувеличений этого человека можно назвать героем. В 1071 году, когда византийская армия потерпела сокрушительное поражение от турок-сельджуков, ему было всего лишь чуть больше двадцати лет. Однако молодому аристократу армянского происхождения удалось без помощи византийского императора собрать ополчение и отвоевать у сельджуков Трапезунт. Естественно, что он стал правителем Трапезунта и окрестных территорий и около тридцати лет возглавлял византийские войска в боях против сельджукских султанов. Гибель подстерегла военачальника незадолго до того, как ему должно было исполниться пятьдесят лет. В 1098 году Феодор Гаврас попал в сельджукский плен и был убит за отказ принять мусульманскую веру. Спустя три столетия трапезунтский правитель был канонизирован православной церковью.
Крепость Фуна
Представители фамилии Гаврасов, конечно, гордились своим знаменитым родственником. Впоследствии трапезунтская фамилия разделилась как минимум на четыре ветви. Первая правила в Трапезунте вплоть до воцарения сменившей их династии Комниных. Вторая занимала важные государственные посты в Константинополе. Третья возглавила Копривстицу - феодальное владение на территории Болгарии, просуществовавшее до конца XVIII века. Наконец, четвертая ветвь Гаврасов осела на юго-западном берегу Крыма. Кто знает – не им ли было суждено возглавить государство феодоритов?
Как бы то ни было, но вглубь тех смутных времен уходит и установление политических связей между Русью и крымским княжеством со столицей в Мангупе. Являясь осколком Византийской империи, княжество Феодоро играло достаточно важную роль в системе династических связей православных государств Восточной Европы и Причерноморья. Известно, что из феодоритского правящего дома происходила княжна Мария Мангупская (Палеолог) – супруга Стефана Великого, господаря Молдавии. Другая мангупская княжна вышла замуж за Давида – наследника трапезунтского престола. Наконец, сестра Марии Мангупской Софья Палеолог стала ни много, ни мало – супругой московского государя Ивана Третьего.
В княжество Феодоро уходит своими корнями и несколько русских знатных фамилий. Так, в конце XIV века из Феодоро в Москву переселилась часть княжеской семьи Гаврасов, давшая начало старой боярской династии Ховриных. На протяжении длительного времени именно этой крымской фамилии была доверена важнейшая для московского государства должность казначея. С XVI века от фамилии Ховриных взяли начало две другие знатнейшие русские фамилии, сыгравшие немаловажную роль в отечественной истории – Головины и Третьяковы. Таким образом, несомненна как роль феодоритов в развитии российской государственности, так и историческое присутствие «русского мира» на юго-западном берегу полуострова Крым.
Следует отметить, что именно в период существования государства феодоритов южный берег Крыма переживал настоящий экономический и культурный расцвет. Фактически правление феодоритской династии было сравнимо по своей значимости для Крыма с эпохой Возрождения в европейских государствах. После владычества хазар и долговременной политической смуты, вызванной внутренними распрями в Византийской империи, два столетия существования княжества Феодоро принесли юго-западному берегу Крыма долгожданную стабильность.
Именно на период существования государства Феодоро, т.е. на XIII – XIVвв., приходится эпоха расцвета православия и православной государственности на юго-западном побережье Крыма. Феодоро было своеобразным центром православия в Крыму. Здесь действовало множество православных церквей и монастырей. После завоевания восточной части Византии турками-сельджуками, монахи из знаменитых православных обителей горной Каппадокии, нашли пристанище на территории крымского княжества.
На территорию Крыма, в том числе и в населенные пункты, входившие в состав княжества Феодоро, в массовом порядке мигрировали и анийские армяне – жители города Ани и его окрестностей, подвергшихся разрушительному нападению турок-сельджуков. С собой анийские армяне привезли замечательные торговые и ремесленные традиции, открыли приходы Армянской Апостольской Церкви во многих городах и населенных пунктах как генуэзской, так и феодоритской части Крыма. Наряду с греками, аланами и готами армяне стали одной из основных составляющих христианского населения полуострова, оставаясь таковой и после окончательного завоевания Крыма турками-османами и их вассалом – Крымским ханством.
Высокой степенью развития отличалось сельское хозяйство – основа экономики феодоритов. Жители юго-западного Крыма всегда были прекрасными садоводами, огородниками и виноградарями. Виноделие получило особое распространение в княжестве, став его визитной карточкой. Находки археологов в крепостях и монастырях бывшего Феодоро свидетельствуют о высоком развитии виноделия, поскольку практически в каждом населенном пункте обязательно находились давильни для винограда и хранилища вина. Что касается ремесел, то Феодоро также обеспечивало себя гончарной, кузнечной и ткацкой продукцией.
Высокого уровня развития в Феодоро достигло строительное ремесло, благодаря владению которым местными умельцами воздвигались замечательные памятники крепостной, церковно-монастырской и хозяйственной архитектуры. Именно феодоритскими строителями были воздвигнуты крепостные сооружения, на протяжении двух столетий защищавшие княжество от многочисленных внешних врагов, покушавшихся на его суверенитет.
В период своего расцвета княжество Феодоро имело не менее 150 тысяч человек населения. Практически все они были православными. В этническом плане преобладали крымские готы, греки и потомки алан, но также на территории княжества проживали армяне, русские и представители других христианских народов. Большое распространение на территории княжества имел готский диалект немецкого языка, который сохранялся на полуострове вплоть до окончательного растворения крымских готов в других этносах Крыма.
Примечательно, что Феодоро, несмотря на малые размеры и небольшую численность населения, неоднократно давало отпор превосходящему по силам противнику. Так, маленькое горное княжество не смогли взять ни орды Ногая, ни воинство хана Едигея. Тем не менее, ордынцам удалось закрепиться в некоторых районах, прежде контролировавшихся мангупскими князьями.
Христианское княжество на южном берегу Крыма, представлявшее собой осколок Византийской империи и поддерживавшее связи с остальным православным миром, было костью в горле как для католиков-генуэзцев, также создавших ряд опорных пунктов на побережье, так и для крымских ханов. Однако точку в истории этого удивительного государства поставили не генуэзцы и не ханы. Хотя вооруженные столкновения с генуэзцами случались неоднократно, да и властители Крымской орды хищнически посматривали в сторону процветающего горного государства. Полуостров вызывал интерес и у набиравшего силу южного заморского соседа. Османская Турция, разгромившая и полностью покорившая Византийскую империю, рассматривала теперь и бывшие земли Византии, в том числе и Крым, как территорию своей потенциальной экспансии. Вторжение османских войск на полуостров Крым способствовало быстрому установлению вассалитета Крымского ханства по отношению к Османской Турции. Вооруженным путем туркам удалось преодолеть и сопротивление процветающих генуэзских факторий на крымском побережье. Понятное дело, что схожая судьба ожидала и последнее христианское государство полуострова – княжество Феодоро.
В 1475 году Мангуп подвергся осаде со стороны многотысячной армии Гедик Ахмед-паши – полководца Османской Турции, которому, естественно, ассистировали вассалы Стамбула – крымские татары. Несмотря на многократное силовое превосходство над феодоритами, пять месяцев османы не могли взять укрепленный Мангуп, хотя и сосредоточили вокруг горной крепости многочисленные воинские силы – практически все участвовавшие в завоевании Крыма отборные подразделения.
Помимо жителей и княжеской дружины город защищал и отряд молдавских воинов. Напомним, что молдавский господарь Стефан Великий был женат на мангупской княжне Марии и имел в крымском княжестве свои родовые интересы. Триста молдован, прибывших вместе с недавно занявшим мангупский престол князем Александром, стали «тремястами спартанцами» Крыма. Феодоритам и молдаванам удалось уничтожить элиту тогдашней османской армии – янычарский корпус. Однако силы были слишком неравны.
В конце концов, Мангуп пал. Не сумев одолеть малочисленные силы его защитников в прямом бою, турки взяли город измором. Разъяренные многомесячным яростным сопротивлением его жителей, османы уничтожили половину его 15-тысячного населения, а вторая часть – преимущественно женщины и дети – была угнана в рабство в Турцию. В заточении умер князь Александр – последний правитель Феодоро, успевший поправить крайне непродолжительное время, но показавший себя великим патриотом и отважным воином. Там же погибли другие представители правящей фамилии.
Пережившее куда более могущественные Константинополь и Трапезунт, маленькое крымское княжество стало последним бастионом Византийской империи, до конца сопротивлявшимся натиску неприятеля. Память о подвиге жителей Мангупа, к великому сожалению, практически не сохранилась. Современные россияне, в том числе и жители Крыма, мало осведомлены о трагической истории маленького горного княжества и населявших его смелых и трудолюбивых людей.
Долгое время после падения Феодоро на территории, некогда входившем в состав этого княжества, проживало христианское население. Греческие, армянские, готские города и деревни оставались житницей Крымского ханства, поскольку именно их обитатели продолжали прекрасные традиции садоводства и виноградарства, сеяли хлеб, занимались торговлей и ремеслами. Когда Екатерина Вторая приняла решение о переселении в Российскую империю христианского населения Крыма – прежде всего, армян и греков, это стало сильнейшим ударом по экономике Крымского ханства и в конечном итоге способствовало его разрушению в не меньшей степени, чем прямые военные действия российских войск. Потомки крымских христиан, в том числе и обитателей княжества Феодоро, дали начало двум замечательным этносам России и Новороссии – донским армянам и приазовским грекам. Каждый из этих народов внес и продолжает вносить достойный вклад в российскую историю.
Когда нынешние поборники украинской «самостийности», рассуждают о коренных и некоренных народах полуострова, то нельзя не напомнить им трагическую историю конца последнего православного княжества на территории Крыма, напомнить, какими методами освобождалась крымская земля от ее настоящих коренных жителей, до последнего отстаивавших свой дом и свою веру.
7 777
Описание пещерных городов появилось в трудах первых русских путешественников, заставших древние города и поселения уже мертвыми, их наземные постройки к тому моменту стерло время.
Средняя гряда Крымских гор значительно ниже Главной, и горы здесь похожи на застывшие волны: один склон пологий, другой — крутой. Такая форма называется «куэста». На плоских вершинах куэст еще в IV-VI веках начали возникать поселения, некоторые из которых затем превратились в крепости. Именно в это время появились первые укрепления и на горе Мангуп. В более поздние времена ее величественные очертания породили у татар второе название горы — Баба-даг, в переводе на русский — Отец гор. Турецкий путешественник Эвлие Челеби писал о Мангупе в 1666 году: «Раскинулась эта скала как плоская равнина.., а вокруг нее зияют пропасти в тысячу аршин — настоящие бездны ада! Аллах создал эту скалу для того, чтобы она стала крепостью…»
Во второй половине VI века на Мангупе выросла мощная крепость Дорос. Этот пограничный пункт Византийской империи предназначался для защиты рубежей от степных кочевников. В конце VIII века, когда большая часть Крыма находилась под властью , крепость Дорос превратилась в очаг антихазарского восстания — его возглавил архиепископ Иоанн . Однако восстание жестоко подавили, о чем свидетельствует слой пожарища, обнаруженный археологами.
Мангуп самой природой создан быть крепостью. Гора-останец с плоским плато площадью 90 га, с источником воды, которую дает скала, конденсирующая атмосферную влагу даже в засуху в столь мощный поток, что при турках на горе устроена была баня – все это уникально даже для Крыма. Неудивительно, что еще в бронзовом веке на Мангуп пришли первые обитатели, были здесь и тавры. С 3 в по РХ население горы (тогда еще не крепости) все возрастает. Насельцами были готы, которые пришли в Причерноморье именно в это время. Повоевав с Римской империей, готы постепенно сели на землю, окультурились, стали искренно считать себя греками, а уже в конце 4 в скрывались на Мангупе от кочевников-гуннов. Рим в то время почти ничем не мог помочь крымским готам, если бы и хотел.
О раннем периоде истории горы Мангуп повествует надпись, найденная совсем недавно в руинах Большой базилики. Эта находка пока не достаточно оценена. На мраморной плите нанесено 23 строки, в которых чествуется некий человек, который, когда страну постигла засуха, прошел через вражеские земли и добыл хлеб для сограждан. Он также за свои деньги организовал посольство к наместникам Мезии Сабину и Элиану, и добился от них исполнения большинства просьб. Видимо, речь шла опять о хлебе, поскольку ниже сказано, что покупать его гражданину пришлось за свои деньги. Как раз, когда он был у наместников, разразилась война с сарматами, и гражданин сообщил римлянам все, что знал об их планах. Вернувшись от римлян, он поехал к варвару Уабию и к "величайшим царям Аорсии", но, видимо, это были варвары, союзные Риму. Декрет датируется I в по РХ, так, "война с сарматами" отождествляется с волнениями 62 г. Считается, что камень был принесен на Мангуп из какого-то полиса, но какого, когда и зачем? По языку вроде бы подходит Ольвия (в Херсонесе говорили на друго диалекте), но что за смысл тащить плиту, чтобы уложить ее в базилику, так издалека? Публикаторы надписи (а она анализировалась два раза) ответа не дали. Я вижу два варианта: либо надпись все-таки происходит из Херсонеса, и тогда видно, что при строительстве базилики на Мангупе в 6 в часть стройматериала доставили оттуда, либо надпись была в самом начале поставлена на Мангупе. Можно только фантазировать, какое отношение имел Мангуп к этим событиям. Может, "величайшие цари Аорсии", в частности, Уабий, жили на Мангупе, и пожелали иметь копию почетного декрета в честь гражданина Ольвии, с которым их связывали дружеские отношения? Или сам этот человек был вовсе не из Ольвии, а с Мангупа? Но тогда придется пересмотреть всю раннюю историю Мангупа и дать ответ, почему там нет более внушительных остатков этого времени. Впрочем, мысль о том, что Мангуп основательно обживается не ранее 6 в, которую сегодня активно проводят в многочисленных работах, стоит, вероятно, отбросить. Я бы хотел обратить внимание [сб. Феодальная Таврика, Киев, 1974, с. 123 сл], что на городище часты находки позднеантичной посуды, найдена также монета императора Феодосия I (379-395 гг), из той самой серии, что, очевидно, чеканилась или в самом Херсонесе, или для него в Константинополе. Это говорит о том, что уже с 4 в как минимум на Мангупе живут люди, включенные в орбиту экономических связей с Херсонесом. Собственно, и Юстиниан не стал бы строить базилику и стены на совершенно необжитом месте.
Император Юстиниан (517-565 гг) захотел и смог возродить былую мощь Римской империи. Для союзных готов на Мангупе строится крепость. Видимо, это случилось ближе к 565 году, поскольку о Мангупе не говорится в архитектурной энциклопедии “О постройках”, написанной около 550 г. Крепость назвали “Дори” (название Мангуп появилось много позже). Готы должны были прикрывать Херсон, главный византийский город Крыма, с севера, и участвовать в его экономической жизни.
Но уже с конца 7 в Империя слабеет. Херсон лишь формально остается в ее границах. Однако, готы-греки в “стране Дори” хранят верность Херсону, потому что, работая вместе с ним, они могут зарабатывать немалые деньги. Этот период можно считать временем существования в Крыму полунезависимого государства с центром в Херсоне и с такими крепостями по периферии, как Дори.
Вторжение хазар в 8 в ненадолго прервало естественный ход жизни. Стали ли хазары занимать Мангуп? С одной стороны, восстание против них 787 года было вызвано именно тем, что они штурмом взяли Дорос, в котором видят Мангуп. С другой, А. Герцен пишет, что в 840 году хазары ремонтировали стены Мангупа, как будто это была их крепость (при этом исследователь ссылается на данные своих раскопок и на письменные источники). Таким образом, хазары могли сначала захватить Мангуп, потом посадить туда покорного феодала. Но, когда феодал стал непокорным, применить против него силу. Как полагают некоторые, именно из языка хазар взялось само слово “Мангуп”, которое, конкурируя с другими именами, с турецкого времени становится единственным названием этого места.
Около 10-11 вв жизнь в Дори, как принято считать, внезапно замирает. Причины этого совершенно загадочны, говорят даже о том, что виновато землетрясение. Я думаю, что причиной могли быть гражданские войны в пределах Херсонского квази-государства. Известно, что в правление императора Феофила Константинополь восстанавливает свою власть над Херсоном. Это не обошлось без насилия. С другой стороны, можно предположить, что вхождение Херсона в орбиту Ромейской империи стабилизировало обстановку, и крепость стала не нужна. Люди предпочитали жить у подножия Мангупа. Стены юстиниановского времени медленно ветшали. В то же время я не могу не отметить тот факт, что еще в 70-е годы археологи не видели этого "темного" периода Мангупа и, датируя свои находки, свободно помещали их в 11-13 вв. Очевидно, за последние 20 лет резко поменялась шкала датировки керамики, что сразу вызвало специфическую лакуну в истории Мангупа. Я бы хотел прямо сказать читателю, что шкала может поменяться еще не раз, а значит, коренным образом поменяется и представление об истории Мангупа. Там, где нет письменных источников, приходиться опираться на арехологию, которая только на первый взгляд очень уж объективна.
Новый поворот приносит 1204 год, когда Константинополь захватывают крестоносцы. Для греческого мира это стало сигналом к консолидации сил. Греки, жившие в горных местностях (мы уже говорили, что это были за “греки”), собираются в кучку и основывают княжество Феодоро, столицей которого и стал покинутый было Мангуп, который его жители называли тогда то “Мангуп”, то “Феодоро”. Когда это случилось, точно не известно, но, я думаю, задолго до того, как о “хане манлопском” Дмитрии впервые говорится в связи с событиями 1363 года (вместе с владетелями Солхата и Кырк-Ора он выступает против литовского князя Ольгерда). Факт, что Ногай в 1299 то ли не смог взять Мангуп, то ли там нечего было “брать”. Я думаю, верно первое, и, значит, к тому времени город был уже хорошо укреплен. Эски-Кермен был разорен Ногаем и больше не возрождался. Вероятно, это спровоцировало перенос всей жизни на Мангуп, вместе со столичными функциями. В Мангупе есть надпись от 1362 года о строительстве “Пойки”, в которой видят цитадель Феодоро.
Долгое время считалось, что княжество Феодоро не знало своей монеты. Но в 1998 году московский нумизмат А. Коршенко показал, что разряд крайне редких монет, находимых только на Мангупе, скорее всего, есть валюта этого княжества. Вы не встретите на этих монетах имен князей Феодоро - они подражают греческим, но нумизмат на то и нумизмат, чтобы понять, где его дурят.
Монеты княжества Феодоро. По А. Коршенко.
Подвергшись разгрому со стороны Тамерлана около 1395, Мангуп настолько быстро поднялся, что в 1399 уже дает отпор Едигею, который взять его не смог. В 15-м веке город и княжество переживают расцвет. Княжество сотрудничает с улусами Орды, потом с Крымским Ханством Гиреев, и воюет с генуэзцами. Все кончилось для греков в конце мая 1475 года, когда на Южнобережье высадились турки. Мангуп был единственной крепостью, которая оказала достойное сопротивление. Осада началась в июле и длилась полгода. Даже когда турки прорвались через внешнюю стену, цитадель еще продолжала сопротивляться, и защитники устроили даже кузницу прямо во дворце, где делали оружие. На помощь Мангупу пришли молдаване, готовили отряд венгры, русский князь Иван III собирался помочь – пусть не войсками, так устрашением – женить своего сына на феодоритской княжне, и тем самым припугнуть турок. На Мангуп собрался с визитом посол московского князя А. Старков. Но, видимо, не успел.
О завоевании Мангупа повествует турецкий источник, недавно лишь найденный и опубликованный, созданный в 1476 году (см. наш список литературы). Сочинение блестяще написано: "Паруса наполнились воздухом. С позволения Аллаха двинулись в путь. Поверхность моря залилась светом лучей ислама. 70 тысяч завоевателей-суннитов днем и ночью, ночью и днем продвигались по морю. В один из дней они вошли в порт Кефе". Кафа сдалась сама, а вот Мангуп покоряться не хотел. Впрочем, правитель Мангупа уже выехал навстречу завоевателям, чтобы сдаться, а его противник затворился в крепости и решил дать бой. Царь из стана турок умолял крепость сдать, феодориты в ответ грозились выгнать из Мангупа оставшихся там его родственников. Ахмед паша понял, что крепость штурмом не взять. Он оставил немного людей для осады. Защитники, увидев, что основные силы отступают, сделали вылазку, но сил оставшегося осадного гарнизона хватило, чтобы прорваться в незапертые теперь ворота и занять крепость. В дополнение к этому источнику Челеби сообщает, что турки ходили на крепость семь раз, положив несколько тысяч человек, и главнокомандующего сняли с должности, поскольку он погубил так много солдат. Специалисты по военному делу выделяют три фазы осады Мангупа, но мы отсылаем читателя за подробностями к литературе.
Захватив Мангуп в декабре 1475, турки в самом начале 16 в превращают его в сильную крепость, и оставляют лишь в 1774 году. Правда, после большого пожара 1592 года Мангупская крепость пришла в упадок и уже не восстанавливалась в прежнем величии. Есть мнение, что здесь жил гарнизон солдат-христиан, которые воевали в армии Крымского хана, составляя особый пехотный полк, вооруженный огнестрельным оружием. Правда, в статье Гайворонского (см. литературу) нет никаких аргументов, что солдаты жили именно на Мангупе, но автор в это почему-то верит. В 1666 году турецкий путешественник Челеби не видит тут "никаких строений, кроме мечети с каменным куполом, перестроенной из храма, крытого черепицей, а также колодца с крышей", сам замок не в счет. В замке при Челеби хранилось оружие и амуниция. Крепость Челеби нашел всегда закрытой, ключи у коменданта, и - ни одного человека внутри цитадели. За пределами оной люди были; вместе с турецкими солдатами на Мангупе жили греки (для которых работала старинная церковь), и караимы-евреи, потомки хазар. Когда Крым захватила Россия, Мангуп опустел (караимам разрешили выехать, куда они пожелают, что было им прежде запрещено, и они разъехались по империи, а греков переселили в район Азова). И уже в начале 19 в восторженный путешественник восклицал – “прочь отсюда, ведь нет ничего страшнее, чем неудовлетворенное любопытство”. Действительно, здесь не оставалось уже никого, кто помнил историю города.
Итак, последние дни августа 2002 года. Я и Наталия Андрианова штурмуем Мангуп в сопровождении шалопутного экскурсовода, который всю дорогу лелеет мысль завести нас в какой-нибудь магазин, а для этого торопит и гонит.
Рисунок 1. Мангуп - вид от деревни Хаджи Сала.
После долгой горной дороги автобус останавливается в живописной котловине, где – озеро, и небольшая шашлычная при деревне Хаджа Сала (в переводе Священное Село), в которой татары делают очень вкусные кушания и торгуют историческими книгами. По договоренности, татары следят за порядком на Мангупе, казаки – на Эски-Кермене. По своей простоте, татары ограничиваются соблюдением самых внешних приличий, и не выгоняют наркоманов и хиппи, которые живут на Мангупе (правда, ни на кого не нападают, курят травку, продают туристам безделушки и ничего не портят). Где сам Мангуп? Где-то наверху (рисунок 1). Он так огромен, что, глядя снизу, не понимаешь, что там, тем более, солнце слепит. Туда и надо лезть. Почти километр пешком. Придется.
Озеро, которое раскинулось у подножия, не простое. Это, собственно, пруд, устроенный в 1995 году. Экскурсоводы глухо расскажут вам, что воды скрыли деревню и церковь, якобы современные. На самом деле, на дне озера – средневековое поселение и базилика. Там жили люди, которые прятались на Мангупе лишь в минуту опасности, а так – занимались сельским хозяйством. Когда рыли котлован для пруда, все это нашли. Выехали археологи, но их отпихнули, и все затопили. Теперь, когда озеро мелеет, руины видны сквозь воду. Но мы были в сентябре, дождило каждый день, и в мутной воде ничего не разглядишь. Вокруг озера, и возле ресторана уже начинает попадаться керамика, которую оставили жители этого поселения.
Рисунок 2. План Мангупа.
Итак, пройдя по невыразительным улочкам Ходжа Сала (деревня только-только начинает восстанавливаться, потому что татар, как некогда греков, тоже выселили), мы начинаем подъем вверх. Мы идем, как все туристы, между “пальцами” Мангупа (а Мангуп напоминает в плане руку с четырьмя пальцами; рисунок 2), которые называются Елли бурун (Ветреный мыс, другой перевод – Эллинский мыс) и Чуфут Чеарган бурун (Мыс Вызова Иудеев, там жили караимы). Подъем тяжелый, пот заливает глаза. Сначала – просто крутая топа, заросшая деревьями. Лес вырос лишь в самом начале 20 в, до этого на городище и склонах было голо. Подъемного материала нет, что неудивительно: в древности этой дорогой почти не пользовались, была нормальная, но длинная, петляющая, со стороны Алмалык дере (Яблоневого оврага); но она длиной 7 км, а наш путь – всего километр. С какого-то момента начинают попадаться плохо обработанные (“циклопические”) камни, которые, наверное, были некогда частью фортификационных сооружений наверху, но потом упали (рисунок 3). И, уже когда ты готов проклясть все на свете, перед тобой неожиданно встают стены, заросшие лесом, и башня (рисунок 4).
Рисунок 3. Подъем на Мангуп крут.
Рисунок 4. Башня в Банном овраге.
Эти стены высотой метра 4 – часть длинной стены, которая пересекает практически все плато с юго-запада на северо-восток. В основании этой стены археологи обнаружили кладку 6 в, потом, как установлено, стену перестроили феодориты, однако, то, что вы видите сегодня – хороший образец турецкого строительства начала 16 в. Именно здесь, в овраге Гамам-Дере, стояли турецкие пушки и был самый ожесточенный штурм, так что туркам пришлось восстанавливать прикрывающие овраг стены и башни практически заново (рисунки 5,6).
Рисунок 5. Турецкая кладка, деталь.
Рисунок 6. Стена, увитая плющом.
Пройдя через калитку, напоминающую скорее пролом, мы оказываемся собственно в крепости. Все заросло крапивой, проход затруднен. Слева в скалах – казармы для карауливших калитку солдат 14-15 вв, высеченные в скале (рисунки 7,8).
Рисунок 7. Казарма для караула.
Рисунок 8. То же.
Вдруг – плеск воды. Помните, я говорил, что на Мангупе есть скала, которая производит воду? Вот она (рисунок 9): грот, с верхней стенки которого вода срывается по капле, а внизу капли сливаются в ручей. Гамам Дере, собственно, в переводе - Банный овраг, названный так потому, что турки устроили тут баню для своего гарнизона.
Рисунок 9. Неиссякаемый источник.
Заросли кончаются резко, едва заканчивается крутизна: мы на плато, которое поросло лишь редкими деревьями. Просто долина, просто поляна, “основание” мыса Елли-Бурун. Необжитость обманчива. Тут и там, стоит лишь внимательнее поглядеть – провалы подвалов исчезнувших домов (рисунок 10), развалы обработанных камней, а, если глянуть вдаль, сквозь траву проступит квартальная планировка (рисунок 11; на фото она не так заметна, как в реальности).
Рисунок 10. Подвалы в дерне.
Рисунок 11. Следы дороги и кварталов.
Мы выходим на плато, и отсюда можем рассмотреть колоссальные руины вдалеке (рисунок 12). Собственно, они и есть цитадель, сердце княжества Феодоро на мысе Тешкли бурун (Дырявый мыс; он на самом деле дырявый, потому что рукотворные пещеры со временем “прохудились”, рисунок 13). Говорят, отсюда можно увидеть море, и вообще, почти целиком видна территория княжества Феодоро. Моря мы не увидели, да и насчет “всей территории” - неправда. Гору Кастель отсюда точно не усмотришь, а ведь за крепость на ней феодориты до последнего сражались с генуэзцами. Еще одно преувеличение (“преуменьшение” в данном случае), свойственное популярной литературе.
Рисунок 12. Руины цитадели.
Рисунок 13. Мыс на самом деле дырявый.
Идем по древней, прекрасно сохранившейся дороге. Где-то это просто тропа, выложенная камнем, где-то отлично видны следы инженерных работ – своеобразные “бортики”, выточенные в камне, чтобы обозначить край дороги (рисунок 14). Неожиданно слева появляется стена, невысокая, около двух метров, сложенная из мощных, не очень качественно отесанных камней. В отличие от первой, длинной, это – короткий отрезок, прикрывавший проход на гору со стороны оврага Капут-Дере (Овраг Ворот, поскольку у края оврага были главные ворота города). Зато эта стена старше, она сохранилась с тех пор, как ее построили в самом начале 15 в князья Феодоро. Мы идем вдоль стены метров 400. Башен не видно, кое-где – ворота, почти обвалившиеся (рисунок 15). С этого места керамика начинает попадаться просто под ногами.
Рисунок 14. Дорога к цитадели.
Рисунок 15. Стена 14-15 вв.
Вот, наконец, цитадель, или по-русски “детинец” – крепость в крепости, официальный квартал, с княжескими покоями, органами власти, местом расположения элитных солдатских соединений, огороженный от основного города так, что получился “замок” почти в западноевропейском духе (рисунок 16).
Рисунок 16. Цитадель, общий вид.
Путешественники 19 в еще видели здесь здания, а не руины (рисунок 17). Цитадель выстроена просто: стеной отгородили Дырявый мыс (рисунок 18). В центральной точке стены находилась калитка (рисунок 19) и трехэтажный замок-донжон, с внешней стороны напоминавший мрачную крепостную башню (рисунок 20), а с внутренней - богато украшенный дворец, в котором собственно и ютился князь Феодоро (рисунки 21,22). Тут решалось, как “замочить” итальянцев. Тут принимались татарские послы и подписывались с ними дружеские соглашения. Тут думали, а не бежать ли в Москву, если политическая ситуация изменится (и некоторые бежали, причем не столько от турок, сколько от своих). Дату строительства этого незаурядного архитектурного сооружения можно, как говорилось выше, отнести к 1362 году (если цитадель на самом деле называлась у феодоритов Пойка, то есть считалась отдельным городом, с особым названием), хотя потом, при князе Алексее в 1420-1430 гг цитадель была основательно перестроена.
Рисунок 17. Цитадель в 1843. По Дюбуа де Монпере.
Рисунок 18. Стена цитадели.
Рисунок 19. Калитка.
Рисунок 20. Донжон.
Рисунок 21. То же.
Рисунок 22. То же.
Калитка, через которую ныне проникают в цитадель – это фундаментальные ворота, словно бы пробуренные в кубе камня (рисунок 23). От нее, причем с внешней стороны, есть вход в донжон, украшенный скупым декором (рисунок 24).
Рисунок 23. Калитка.
Рисунок 24. Вход в донжон, деталь декора.
Дворец-донжон – тоже, собственно, каменный куб, стены которого порушились, обнажив внутренние конструкции. Некогда он сложен был из бутового камня, и облицован снаружи ровными плитами (рисунок 25). Бросается в глаза богато украшенный белокаменной резьбой портал, с которого поднимались на второй этаж (рисунки 26,27,28). Манера резьбы вряд ли имеет аналогии: европейские мотивы заключены в сельджукские картуши. Вспомним, что и имена князей Феодоро зачастую были татарскими, и выступали они всегда на стороне Золотой Орды, хотя и греки. Три окна на третьем этаже (для наблюдателя этот этаж воспринимается как второй, поскольку первый был полуподвальным) украшены наличниками более скромными, к тому же они заложены камнем так, что остались одни щелки (рисунок 29), что, вероятно, на совести турок.
Рисунок 25. Донжон "в разрезе"
Рисунок 26. Портал.
Рисунок 27. Портал, деталь.
Рисунок 28. То же.
Рисунок 29. Окна второго этажа со стороны цитадели (верхний ряд) и с улицы.
Внутри цитадели надо обязательно найти (что непросто) и осмотреть так называемый октагональный (восьмигранный) храм-ротонду, аналогов которому в мире почти нет (рисунок 30). Считается, что это был княжеский храм, воздвигнутый правителем Алексеем в 1420-1430 гг. Я встречал утверждение, что капелла построена в 8 в, что совершенно невероятно. Руины его, однако же, совершенно не впечатляют, поскольку от восьмигранного фундамента остались считанные сантиметры. Поразительно, но руины точно такой же капеллы есть в Москве, в Сарайском подворье (ныне – Крутицы), куда переселилось немало родственников правящего феодоритского дома (рисунок 31).
Рисунок 30. Октагон.
Рисунок 31. Октагон в Сарайском подворье в Москве.
Археолог А. Герцен, много лет отдавший Мангупу, полагает, что Октагон назывался храмом Константина и Елены. Он считает, что именно из этой церкви происходит камень, найденный случайно на огороде неподалеку от Симферополя (сегодня – в Бахчисарайском музее). На камне изображены двуглавый орел, щит с крестом, монограмма, и выбит текст: “Построен храм сей с благословенной крепостью, которая ныне зрится, во дни господина Алексея, владетеля города Феодоро и Поморья, и ктитора святых славных, боговенчанных великих царей и равноапостольных Константина и Елены в месяце октябре, индикта шестого, лета 6936 ”. Все же мне представляется, что храмом Константина и Елены скорее может быть названа Большая базилика, с которой мы еще познакомимся.
С южной стороны мыса, от самых стен до оконечности его, тянется ряд пещер, у самого обрыва. Очевидно, это подвалы фортификационных сооружений. Местами можно рассмотреть эти казематы целиком, поскольку “крыши” у них обвалились (рисунки 32,33). И тогда мы видим одно-двухкамерные помещения, в которые ведет лестница. Внешняя стена – на обрыв – пробита для устройства бойниц. В других случаях мы наблюдаем лишь провалы, ведущие внутрь таких же казематов (рисунок 34). В обеих случаях, однако, над пещерами некогда наверняка были стены и башни. Рядом со стеной и казематами – вырубленные в скале могилы (рисунок 35).
Рисунок 32. Казематы.
Рисунок 33. То же, окно - это бойница.
Рисунок 34. Казематы.
Рисунок 35. Погребения в цитадели.
Пройдя подалее, мы видим более сложные сооружения (рисунок 36), но также оборонного характера, в том числе церковь (рисунки 37,38), которая вычленяется лишь по апсиде, встроенной во внешнюю линию обороны. Это была церковь для гарнизона, стало быть, ее построили феодориты в 14-15 вв.
Рисунок 36. Постели - следы стен на скалах.
Рисунок 37. Гарнизонный храм.
Рисунок 38. Внутри церкви.
На оконечности мыса стояла некогда дозорная башня, от которой ныне остались только вырубки в скале, обозначающие положение камней фундамента. Зато сохранилось все под башней, а это – целый комплекс пещер, сделавший особую славу Мангупу.
Как это выглядит? Сначала по лестнице (рисунок 39) опускаешься ниже дневной поверхности, и оказываешься как будто в башне, только подземной, открытой на все стороны, откуда можно вести обстрел бедолаг, движущихся внизу (рисунок 40). С высоты почти километр дорога кажется узкой лентой, тем не менее, тогдашнее оружие позволяло вести огонь и на этом расстоянии (рисунок 41). Но можно спуститься еще ниже, правда - страшновато, поскольку узкая прорубленная в скале лестница просто нависает над пропастью (рисунок 42).
Рисунок 39. Башня стояла наверху, лестница ведет в каземат.
Рисунок 40. Дырявый мыс, пещера верхнего яруса.
Рисунок 41. Последнее, что видели узники Дырявого мыса.
Рисунок 42. Лестница в "тюрьму".
Ты попадаешь на небольшую открытую площадку на краю пропасти, от нее вглубь скалы идет огромное двухкамерное углубление (рисунок 43). Это – Барабан Коба, или Пещера Барабан. Названа так потому, что, если ударить ладонью по столбу, который поддерживает в ней потолок, получишь гулкий звук. Я ударил, когда остался в пещере один, и насладился. В первой камере, где столб, по периметру стены вырублены входы в пять маленьких комнат с лежанками (рисунки 44,45). Другая комната без этих камер. Это сооружение упорно считается тюрьмой, хотя по письменным источникам известно, что тюрьма у князей Феодоро находилась над землей, возле донжона, и что русские пленники, сидевши у крымского хана, пребывали в Чуфут Кале. С другой стороны, может быть, в турецкий период нижний этаж пещеры и использовался для заключения. Во всяком случае, путешественник, прибывший как раз в турецкое время на Мангуп (1572), Броневский, пишет, что “сюда по варварской ярости ханов иногда ввергаются московские послы и жестоко содержатся”. В литературе я встречал утверждение, что среди них мог быть Афанасий Нагой (1569) и Василий Грязной (1572-1577). Это как раз была пора максимального обострения отношений между Москвой и Крымом (шире – всем мусульманским миром), наступившего после взятия Казани (1552). Но столь же очевидно, что во времена Феодоро пещеры под башней были помещениями для отдыха стражей и хранения припасов для метательной машины, стоявшей на надземной башне.
Рисунок 43. Пещера Барабан.
Рисунок 45. Лежанки в камерах.
От пребывания Грязного в плену, в прошлом крупного опричника, который угодил к крымцам сразу, как только опричнину отменили, сохранился любопытный документ, который высоко оценен литературоведами – переписка Грязного с Грозным.
Итак, Грязной, думский боярин, попал в плен к крымскому хану, заехав на его территорию. Хан обрадовался, поскольку знал расположение царя к Василию. В письме царю Грязной передает предложения хана: 100 тысяч рублей за выкуп (столько налога давали все опричные земли, сумма колоссальная) или обмен на Дивея Мурзу, захваченного русскими. Ответ царя изобилует резкостями в адрес своего верного холопа, который думал, что едет в “улусы крымские” на охоту, а его повязали, как зайца. Крымцы лучше, чем люди Грозного, умеют воевать, признает царь, иначе как они “через Оку перебирались” и до Москвы доходили? Иван ценит Грязного – 2 тысячи рублей максимум, едко замечая, что “прежде такие по 50-ти рублев бывали”. Нет смысла и в обмене на Дивея – тот гораздо знатнее, чем Грязной, да и вообще это невыгодно: "...ты один свободен будешь, да приехав, по своему увечью лежать станешь, а Дивей, приехав, учнет воевати да неколко сот кристьян лутчи тебя пленит. Что в том будет прибыток?"
Что интересно, Грязной нашел в себе силы достойно ответить царю. Да, Иван, ты почти бог, но ты не прав. Я ехал в разведку, но положился на людей, которые того не заслуживали. И не “как зайца” меня повязали, а в бою – шестерых убил, 22 человека ранил, и лишь когда упал без сознания, только и был пленен. Что же до упрека царя, что “болеть будешь” - “так ведь не с печи убился”, парирует Грязной.
Ответ этот стоил Грязному дорого. Он возвратился в Москву через много лет, и через несколько месяцев умер. Все-таки хороший климат на Мангупе, раз в каменном мешке Грязной чувствовал себя куда лучше, чем в палатах московских. Впрочем, возможно, что сидел он вовсе и не на Мангупе, а в Чуфут Кале. Но и там климат тоже ничего.
Выйдя из пещеры, пройдите к донжону, чтобы по дороге изучить колоссальные раскопки, вскрывшие целый квартал каких-то наземных зданий. Говорят, что это были казармы, и только. Вряд ли. Когда было высказано это предположение, раскопки только начинались. Теперь очевидно, что вся площадь цитадели была застроена (рисунок 46). Помещения были в основном небольшие, однокомнатные (рисунок 47). Где-то мы видим вырубленные в скале могилы, и можем предполагать, что здесь находились храмы, в криптах которых хоронили самых знаменитых покойников, может быть, самих князей (рисунки 48). Где-то – колодцы (рисунок 49), каналы для сточных вод, проложенные в грунте под некогда деревянным полом (рисунок 50), что-то вроде туалетов и какие-то глыбы с отверстиями, вероятно, подставки под пифосы (рисунок 51). Это был густо застроенный квартал, где были храмы, помещения для органов власти, лавки, и, конечно, казармы, но не только они.
Рисунок 46. Квартал в цитадели, вид раскопок.Рисунок
Рисунок 47. План типичного надземного сооружения.
Рисунок 48. Погребения.
Рисунок 49. Колодцы.
Рисунок 50. Дренажная система в помещении.
Рисунок 51. Хозяйственные постройки.
Покидая цитадель, мы движемся по южному обрыву, со стороны долины Адым Чокрак, и видим фундамент обширного здания, очевидно, хозяйственного назначения (провалы могут быть зерновыми ямами; рисунок 52), однако, тут же – вырубленные в скале прекрасно сохранившиеся могилы (рисунок 53). Очевидно, перед нами – остатки зернопроизводящей усадьбы примерно 7-9 вв, которая была заброшена в феодоритское время, и в 14-15 вв на руинах поставили церквушку (?), возле которой хоронили.
Рисунок 52. Руины усадеб за цитаделью.
Рисунок 53. Погребения там же
Далее мы видим усадьбу еще более обширную, представляющую из себя вырубленный в скале неглубокий фундамент для мощной наземной постройки, с которой соприкасается глубокий, стоящий чуть в стороне лаз в подвал (рисунки 54,55). Среди множества подобных подвалов (рисунок 56) и фундаментов (рисунок 57) бросается в глаза монументальное устройство для извлечения виноградного сока – тарпан (рисунок 58), причем все его составные части, вплоть до емкости, куда сливали сок, выдолблены в скале. Сомнений нет – мы в районе сельскохозяйственных усадеб, погибших в 10 в по неизвестной причине. Кстати, этот тарпан – самый большой в Горном Крыму. Где-то здесь на всех планах Мангупа фиксируются руины мечети, построенной в турецкое время. Я могу лишь сожалеть, что мы, видимо, до нее по краю обрыва не дошли, свернув вглубь материка. Челеби сообщает, что это была "построенная по старинным канонам", без минарета, мечеть Баязида Святого. Путешественник приводит также надпись о восстановлении мечети в 1056 году хиджры=1646-1647 годы от РХ. К мечети на расстоянии примыкал мусульманский квартал еще с одной мечетью и сотней домов, с баней и двумя колодцами.
Рисунок 54. Усадьба с подвалом.
Рисунок 55. То же, вид на подвал.
Рисунок 56. Другой подвал.
Рисунок 57. Следы надземных сооружений.
Рисунок 58. Тарпан.
Оторвавшись от обрыва, мы снова некоторое время идем по пустым пространствам; можно лишь догадываться, что и здесь были сооружения, но их следы надежно укрыты дерном. Вдруг среди зарослей - руины церкви Богородицы (А. Герцен считает этот храм посвященным св. Константину; рисунок 59). Построенная в 15 в, она действовала до начала 17-го, то есть – даже турки не посмели запретить здесь богослужение. Видимо, ее наблюдал действующей и “жалкой” Броневский в 1578 году. Возле церкви – кладбище караимов (хотя тут сомнения – надгробия имеют четко “еврейскую” форму, но лишены надписей на иврите, рисунок 60), и руины поздней караимской усадьбы, представлявшей из себя простое двухкомнатное помещение (рисунок 61). Такие, только целые, можно видеть на Чуфут Кале.
Рисунок 59. Церковь Богородицы.
Рисунок 60. Еврейские (?) погребения возле церкви.
Рисунок 61. Руины Каримской усадьбы у храма Богородицы.
Мне очень жаль, что мы проскочили остатки дворца князя Феодоро, который начали раскапывать еще в 1912 году, да так и не раскопали целиком. Дворец был выстроен в 14 в, восстановлен после пожара в 1425 году Алексеем, о чем говорит найденная тут надпись. Сооружение было двухэтажным, с большой лестницей, которая вела с земли прямо на второй этаж, и башней (все это – признаки европейской манеры), но - с широким внутренним двором, украшенным колоннами, как было принято у греков. Стены украшены были фресками, мрамором отделаны были наличники дверей. Дворец сопротивлялся туркам, как небольшая крепость. После штурма он, видимо, некоторое время служил новым хозяевам, но скоро был заброшен. Во всяком случае, Броневский вместо дворца нашел на Мангупе две церкви (Богородицы и Большую базилику), греческого священника да нескольких евреев и турок. “Прочее все приведено в ужасное разорение”.
Совсем рядом с дворцом - полностью раскопанная Большая базилика, основанная еще Юстинианом (рисунки 62,63). Именно здесь была найдена единственная в Крыму строительная надпись этого императора. Римляне строили в земле “варваров” храмы, на свои деньги, часто – привозя из Константинополя стройматериалы, чтобы покрепче привязать федератов к империи. Базилика верой и правдой служила до самого падения Феодоро в 1475 году. Тогда в ее руинах похоронили защитников крепости, и с тех пор устроили на этом месте кладбище. Впрочем, возможно, храм работал и позже, сильно сократившись в объемах, поскольку Броневский упоминает о двух действующих церквях. Как считается, именно эта базилика была посвящена Константину и Елене. Когда стоишь на берегу каменного моря – именно так выглядит базилика – кажется, глазу не за что зацепиться, кроме остатков апсид. И вдруг выхватываешь из моря камней блок с тонкой резьбой в манере 6 в (рисунок 64). С точно таким же блоком мы встретимся чуть позже. Именно их и везли морем из Константинопольских мастерских и сюда, и на Кавказ. В литературе можно встретить утверждение, что базилику построили в 9 в, однако, никто не объясняет, откуда в таком случае здесь взялась строительная надпись Юстиниана.
Рисунок 62. Большая Базилика, общий вид.
Рисунок 63. Большая Базилика, вид на апсиды.
Рисунок 64. Камень с узором в руинах Базилики.
Базилика стоит возле стены – это продолжение той самой линии обороны, которую мы пересекли в самом начале путешествия. Вдруг среди грубых блоков видим мраморную плиту с тонким рисунком – явно из базилики (рисунок 65). Как уже говорилось, внешний ярус обороны был сильно перестроен турками. Именно они использовали в кладке часть базилики.
Рисунок 65. Камень с таким же узором в кладке турецкой башни.
Отсюда начинается сначала более-менее пологий, потом все более резкий спуск по оврагу Табана-дере – Кожевенному. Назван так потому, что тут, за стеной, жили караимы, которые выделывали кожи. Первые караимы появились на Мангупе еще при греках. Вероятно, они были еврейскими торговцами, которые содержали лавки, раскопанные в цитадели, как это было в любом южном городе. При турках евреи, которым запретили отсюда выезжать, вынуждены были заняться выделкой кож, для чего крайне пригодна вода на Мангупе, отсюда – и название оврага. Челеби описывает их квартал как "грязный и обшарпанный", говорит, что не соблюдают они кошерное в еде, говорят по-татарски и так же одеваются. Над какими-то воротами в этом квартале Челеби еще видел изображение св. Георгия на мраморной плите. В квартале у них было две мясные лавки и одна харчевня, где продавали бузу. Кожи, которые они делали, были как тонкие, на верхнюю одежду, так и толстые, причем для последней было особое название "мангубская". Что же вы думаете, мы видим татарскую женщину, которая преспокойно стоит возле ручья и вымачивает кожи! Я не решился ее сфотографировать, а вот ванну для выделки кож 17-18 вв сфотографировал (рисунок 66).
Рисунок 66. Ванна для выделки кож.
Впереди – еще одна стена, на сей раз последняя (рисунок 67). Она отгораживала “еврейский посад”, таким образом, что евреи жили, запертые между той стеной, где мы видели блок, вынутый из базилики, и этой.
Рисунок 67. Внешняя стена Города Караимов.
Как положено, за стеной начинается кладбище. Караимские “рогатые”, с надписями на иврите надгробия не спутаешь ни с чем. Сначала парочка, потом еще и еще, и вот вся долина оказывается покрытой ими (рисунки 68,69). Большинство их оставлено уже при турках, в 16-17 вв.
Рисунок 68. Надгробия Караимов.
Рисунок 69. Надпись на иврите.
Но вот спуск переходит в пологую фазу, заканчивается и кладбище. Осталось только отведать плова у татар и купить у них книжки – про Мангуп, конечно же.
Местами на Мангупе, особенно в цитадели, вы увидите просто море керамики, которую археологи извлекли из почвы. Я бы хотел прежде всего предостеречь от ее сбора: то, что для вас - бездушный сувенир, для археологов, может быть, недостающее звено. К тому же сбор подъемного материала на Мангупе прямо запрещен, так что и обсуждать нечего. Я бы хотел дать здесь представление о керамических остатках, виденных мной на территории города.
Как ранних, так и поздних остатков попадается мало. Основная масса - это красноглиняная керамика без примесей, очень качественная, характерная для 14 в, когда она распространилась на всем пространстве Золотой Орды вплоть до Булгара и сопредельных государств (но не в Московии). Из этой группы мне бросился в глаза обломок кровельной черепицы с меткой (?) в форме креста со скошенной гастой (рисунок 70). Поливной керамики, столь обильной в Судаке, здесь ничтожно мало, что странно для столицы. Среди красноглиняной керамики выделяется группа в принципе похожей, но менее качественной, с примесями, в том числе покрытой темным ангобом, аналогии чему мы видели в изобилии на горе Кошка. Скорее всего, это продукция 13 в, то есть раннего этапа жизни княжества Феодоро. Из этой группы мне бросился в глаза обломок донца с клеймом (?) в форме угла (рисунок 71). Более раняя керамика укладывается в период 7-10 вв. Это ребристые сосуды, белоглиняная керамика, мода на которую прошла где-то в 11 в, сосуды со "вспененной" оборотной стороной (в таких вода дольше оставалась свежей и холодной; рисунок 72). Еще меньше остатков более раннего времени, так, мне попалась на глаза стенка тонкого сосуда с грубым косым орнаментом, который имеет аналогии в керамике кизил-кобинской культуры и может быть отнесен к творчеству местных керамистов 4-6 вв (рисунок 73). Из более поздней, чем 1475 год, керамики отмечу красноглиняные сосуды, крепкие и хорошо обожженные, но с обилием примесей в виде минералов. Я отношу эту продукцию к творчеству турецких керамистов 16 в. Из еще более поздних находок попадаются лишь ничтожные остатки турецкого фаянса 17-18 вв (рисунок 74). В целом распределение керамики укладывается в хронологическую схему, набросанную нами выше.
Рисунок 70. Клеймо (?) на черепице 14 в.
Рисунок 71. Клеймо (?) на сосуде 13 в(?).
Рисунок 72. Керамика 7-10 вв
Рисунок 73. Керамика 4-6 вв
Рисунок 74. Турецкий фаянс 17-18 вв
Т. Фадеева. Тайны горного Крыма. Симферополь, 2001. Книгу можно достать везде. Изложение просто, но изобилует принятыми в науке штампами.
Э. Челеби. Книга путешествий. Симфеорополь, 1996. На стр. 88 дано описание Мангупа по состоянию на 1666 год.
Н. Бармина. Мангупская базилика в свете некоторых проблем крымского средневековья. // Сб. Византия и средневековый Крым, Симферополь, 1995.Статья о погребениях возле базилики, из которой читатель, даже подготовленный, не извлечет ровным счетом ничего нового.
А. Виноградов. Надписи княжества Феодоро в фондах Херсонесского музея. Сб. Причерноморье в средние века, СПб, 2000. Статья маститого ученого, показывающая, на каком низком уровне находится эпиграфическое исследование мангупских надписей.
Хайбуллаева Ф. Новый турецкий источник по истории Крыма. Герцен А. По поводу публикации турецкого источника о завоевании Крыма. // Сб. Материалы по археологии, истории и этнографии Таврии, т. 8, Симферополь, 2001. Крайне важные статьи, которые непременно советуем отыскать.
Е. Веймарн и др. Археологические исследования столицы княжества Феодоро // Сб. Феодальная Таврика, Киев, 1974 год. Очень добротная работа.
Д. Пономарев. Данные палеопатологии в интерпретации погребально-поминального обычая... // Бахчисарайский историко-археологический сборник, Симферополь, 2000. Автор приводит сведения о том, что жители Мангупа страдали полиомиелитом, а также всю жизнь не могли избавиться от полученного в детстве вывиха плеча.
Больше нравится читать с телефона или планшета? Тогда сканируйте этот QR-код прямо с монитора своего компа и читайте статью. Для этого на вашем мобильном устройстве должно быть установлено любое приложение "Сканер QR кода".
В начале XIII века, из потомков разных народов сложилась этническая группа – крымские греки, которые использовали для общения греческий язык, исповедовали православную христианскую веру и развивали византийскую культуру.
Это способствовало созданию отдельных христианских княжеств, самым крупным из них стало княжество Феодоро, основавшее свою столицу на . Благодаря расположению в практически неприступном месте, до конца XIV века, город успешно отражал набеги завоевателей.
Однако после набега хана Едигея, ставленника среднеазиатского правителя Тимура, столица княжества Феодоро до начала XV века лежала в развалинах и лишь после того, как Мангупским князьям удалось объединить местных феодалов в пределах юго-западного Крыма, начался новый этап развития княжества.
Находясь постоянно во враждебном окружении татар и генуэзцев, феодориты вынуждены были искать поддержку и союзников на стороне, с этой целью заключались династические браки представителей мангупского княжества с представителями знатных и влиятельных родов других государств, таких как Трапезунская империя, Валахия, Московское царство. Немало внимания уделялось укреплению православной веры, возрождались старые и строились новые храмы.
Для укрепления границ строились крепости, которые препятствовали проникновению генуэзцев вглубь полуострова. Рядом с генуэзскими крепостями , крепость Панеа и других, были построены крепости Камара и , крепость Фуна, крепость на горе Кошке.
В 1427 году мангупский князь Алексей, именуемый «владыкой Феодоро и Поморья», строит порт Авлита в устье реки Черной и восстанавливает для его защиты. Татары не мешали развитию порта, так как были заинтересованы в торговле с иноземными купцами.
В 1433 году феодориты захватили крепость Чембало, хотя через год итальянцам удалось ее отбить, феодориты отстояли свои владения и даже потеснили генуэзцев.
С у феодоритов складывались нормальные торговые отношения, скрепленные дружественным договором.
Турецкое нашествие привело к концу процветающего государства. Начавшаяся в 1475 году осада крепости, длилась пол-года. Город был разграблен, защитники убиты, а княжеская семья вывезена в Турцию. Мангуп стал резиденцией турецкого паши, здесь стоял турецкий гарнизон, а население города состояло в основном из караимов.
В XVIII веке жизнь в городе постепенно угасла, но остатки крепостных стен и руины до сих пор напоминают о былом могуществе православного города-государства Феодоро.
Среди ушедших в небытие государств есть те, о которых помнят и через столетия после их исчезновения с карты мира - например, Вавилон или Византия, а есть забытые давно и прочно. К числу последних относится княжество Феодоро. Сегодня это название известно лишь знатокам истории Крыма, хотя судьба Феодоро, похожая на захватывающий эпос, интересна и сама по себе, и в связи с судьбами других стран и народов.
Все началось с готов
В III в. н.э. на Крымском полуострове появилось новое племя, пришедшее со студеных берегов Балтики. Его представители - высокие, светлоглазые, светловолосые - совершенно не походили на местное население, и говорили на неведомом языке. Этот язык - готский - был близок не к греческому или латыни, а к немецкому, а его носители - готы - представляли собой одно из восточногерманских племен. Сильные и воинственные, они быстро захватили практически весь полуостров, превратив в своего вассала даже некогда могущественное Боспорское царство.
Созданное готами государство получило название "Крымская Готия". Примерно с IV века оно превратилось в ведущую политическую силу полуострова, с которой приходилось считаться и византийцам, удерживавшим Херсонес, и кочевникам. Времена были неспокойные, и значительная часть бюджета Готии шла на строительство дозорных и опорных крепостей. Одна из таких крепостей - Дорос - стала через полвека столицей Крымской Готии. К тому времени готы приняли христианство, и Дорос стал одним из его центров в Северном Причерноморье.
Государство, рожденное в битвах
В конце VII в. земли и крепости Готии были захвачены Хазарским каганатом. Но власть хазар была недолгой - по историческим меркам, конечно. Через столетие с небольшим Византия вернула себе власть над половиной крымских земель, прихватив попутно и владения Крымской Готии. Ее земли вошли в состав так называемые фемы Климата (позднее - фемы Херсон). Правителя фемы назначали в Константинополе, а административным центром ее стал все тот же Дорос, но под новым именем - Мангуп.
В 1204 г., после захвата Константинополя крестоносцами, византийцам стало не до фемы Херсон. Воспользовавшись ослаблением Византии, один из правителей создал на землях бывшей Крымской Готии и бывшей византийской фемы новое государство - княжество Феодоро. Оно располагалось на гористой территории от Балаклавы до Алушты, и делилось на 11 округов.
Удивительный мир Феодоро
Глядя на руины Мангупа, трудно представить ту яркую и необычную жизнь, которая кипела здесь в XII-XV вв. Начать с того, что в православном княжестве мирно уживались два языка - готский и греческий, а также самые разные народы - готы, аланы, греки, черкесы, караимы, армяне и др. В период расцвета княжества его население составляло около 200 тыс. человек, а на страже безопасности стояли 40 замков.
В основе экономики Феодоро лежало сельское хозяйство, причем особенно было развито виноделие. В городах процветали ремесла и торговля, а многочисленные монастыри служили оплотами духовности и культуры. Но лучше всего о силе небольшого княжества говорит тот факт, что с княжеской династией Феодоро охотно роднились представители куда более могущественных государств того времени: Трапезунда, Византии, Молдавии.
Например, женой господаря Штефана Великого в 1472 г. стала Мария - дочь феодорийского князя Олубея. О браке своего сына с феодорийской княжной вел переговоры накануне гибели княжества Иван ІІІ. При этом мы можем лишь догадываться, к какой династии принадлежали князья Феодоро: одни историки считают их родственниками болгарских царей Асеней, другие полагают, что они были выходцами из знаменитого византийского рода Гаврасов. Так или иначе, по духу и вере правители Феодоро были подлинными преемниками византийских императоров, а их государство можно назвать последним местом, где сохранялись традиции империи после ее падения.
Гибель княжества
Все время своего существования Феодоро было вынуждено отстаивать свою независимость от агрессивных соседей. С середины 14 до середины 15 века самыми опасными врагами Феодоро были генуэзцы, захватившие прибрежные земли княжества. После ряда упорных битв феодориты вернули ряд принадлежавших им крепостей, но на горизонте уже виднелся новый враг - могучий и беспощадный. В 1475 г. огромное турецкое войско осадило Мангуп.
Небольшой город-крепость героически держался три месяца, и пал лишь благодаря военной хитрости турок. Последний из правителей Феодоро, князь Александр, был захвачен в плен и впоследствии казнен в Стамбуле. Так закончилась героическая и удивительная история населенного готами и греками православного крымского княжества.
Еще в 16-18 вв. иноземные путешественники встречали в Крыму людей, говорящих на языке, похожем не то на немецкий, не то на фламандский, и помнивших о могущественном княжестве, в котором жили их предки. Ныне от языка остались несколько надписей, одна песня и 96 слов, записанных одним австрийским дипломатом, а от княжества - камни с символикой династии, остатки пещерных монастырей и руины Мангупа и Фуны.
Одна из ярчайших достопримечательностей Крыма - Ласточкино гнездо - .